– Посмотри на себя, – сказала мне жена, – на кого ты стал похож!
– Что, опять испачкался? – испуганно посмотрел я в зеркало.
– Если бы только это... – грустно произнесла жена, выразительно взглянув на экран телевизора. Там бегали, прыгали, плавали, отжимались, подтягивались поджарые и мускулистые участники проекта «Наш ниндзя».
– Посмотри на себя, – повторила она. – Обрюзг, ожирел. Живот в штаны не влезает. На третий этаж без одышки подняться не можешь. От холодильника оторвать нельзя... Да с тобой стыдно на пляже показаться...
Я вздохнул и попытался втянуть живот в себя, но тот только колыхнулся и булькнул в ответ.
– Всё! Беру тебе абонемент на фитнес... – решительно сказала жена. – Тренажёрный зал, беговые дорожки, бассейн, сауна...
– Но ведь это дорого... – вяло возразил я.

– Что вас беспокоит? – едва оторвавшись от бумаг, спросил меня врач.
– Чувствую себя хорошо, но для профилактики решил показаться... На всякий случай.
Врач, что-то удивленно бормоча, послушал меня, заглянул в рот, измерил давление, сунул градусник и стукнул молоточком по коленке.
– Вы абсолютно здоровы, – грустно сообщил он. – А вот нервишки... Принимайте по утрам холодный душ – это помогает...
Я стал принимать по утрам холодный душ. Через неделю снова вошёл в знакомый кабинет.

Как-то встретил художника Вагиза. Лицо взволнованное, борода растрепана, в глазах блеск, изо рта винный запах. Сразу видно непризнанный гений.
– Друг! – полез обниматься Вагиз. – Наша встреча – это судьба...
– Прости, но взаймы не дам, – сказал я, – сам на мели... кредиты замучили.
– Да я не об этом... Помощь нужна... – тихо произнес Вагиз, тревожно оглядываясь по сторонам.
– Что такое? – напрягся я, зная буйную натуру художника.

Слесарь механического завода Валяев шёл с работы домой. Проходя мимо кафе «Минутка», он остановился.
«Зайти что ли? Скушать что-нибудь, – подумал слесарь. – А то надоела заводская столовка... Дорого и невкусно...».

По институту разнеслась сенсационная новость. Аспирант Мавлиев за месяц до защиты сжег свою кандидатскую, над которой корпел целых шесть лет. Правда, злые языки утверждали, что диссертация была настолько слабой, что ей бы не помогла никакая защита. Но тем не менее, имя Мавлиева теперь было у всех на устах. Его брали под локоть, отводили в сторону и шептали:
– Какая преданность научной истине! Неужели вам не хотелось погасить огонь? Все-таки шесть лет титанического труда...
– Не хотелось... – отвечал аспирант, отводя глаза в сторону.